Главные слова - Страница 37

— Иди сюда, — позвал ее Эдвард, присаживаясь на край кровати.

Когда Трейси к нему присоединилась, он вытащил из ее волос заколки, выпуская на свободу русые кудри.

— А теперь повернись, чтобы я мог расстегнуть твое платье.

Она повиновалась, и Эдвард, покрывая поцелуями ее шею, раскрыл на платье «молнию» и расстегнул бюстгальтер. Трейси вздрогнула, когда он аккуратно спустил с ее плеч узкие бретели. Потом он стянул вниз ее платье, и оно шелковой волной упало на пол.

Эдвард повернул ее к себе и тихо ахнул, увидев открывшуюся его взгляду красоту. Трейси стояла перед ним в одних чулках, удерживаемых узким кружевным пояском. Он смотрел и не мог наглядеться на женственные формы, сочетавшиеся друг с другом в восхитительной гармонии.

По глазам Трейси Эдвард понял, что даже в темноте, она не чувствует себя свободной и продолжает сомневаться в собственных совершенствах. В то время как он любовался и не мог налюбоваться красотой, воплощавшей его самые смелые фантазии.

— Расслабься. У тебя нет причины так зажиматься со мной, — пробормотал он. — Особенно сейчас.

В глазах Трейси вспыхнул луч надежды. К облегчению Эдварда, она позволила себе расслабиться. Ни слова не говоря, Трейси легла на кровать и замерла в ожидании.

Быстро сняв с себя одежду, Эдвард примостился у ее ног, исполненный решимости устроить Трейси такую ночь, которую она не скоро забудет.

Волнующе неторопливо он расстегнул пояс и стянул чулок сначала с одной ее ноги, потом проделал то же самое с другой, затем его ладони медленно отправились в обратный путь. По мере продвижения вверх Эдвард покрывал ноги Трейси поцелуями и гладил ее шелковистую кожу, оставляя за собой горячий след.

Задыхаясь от невозможной пытки, Трейси прошептала его имя и судорожно стиснула простыни, когда Эдвард достиг конечной точки.

Трейси забилась в сладких судорогах под его руками и губами, и ее стоны смешались с его прерывистым дыханием. Но Эдвард не отпустил ее тотчас, а продолжал дарить ласки, пока Трейси, извиваясь и бессильно стоная, не взмолилась о пощаде.

Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем Эдвард наконец проник в нее и услышал лихорадочное биение ее сердца. От восхитительного чувства единения оба одновременно застонали.

Но и этого казалось мало.

— Обними меня ногами вокруг пояса, — попросил Эдвард.

Трейси повиновалась.

— О да!.. — пробормотал он и обрушил на нее град щедрых поцелуев, даря огненные ласки ее губам, щекам, подбородку, шее.

Трейси всхлипнула. Ее изнемогающее тело билось под Эдвардом, стремясь пережить новый экстаз и вынуждая его ускорять ритм. Эдвард пришел в неистовство, и в какой-то благословенный момент они взлетели на гребень высокой волны, и им открылась бездна наслаждения, куда они ринулись стремглав и рухнули опустошенные и обессиленные.

Их сердца стучали в унисон. Эдвард прильнул к губам Трейси в благодарном поцелуе, прижался щекой к ее щеке и затих. И вдруг он ощутил влагу. Трейси плакала. Эдвард мог только молиться, чтобы это были слезы счастья, а не сожаления.

Трейси проснулась в постели одна, но по звукам, доносившимся из кухни, догадалась, что Эдвард все еще находится у нее в доме. Она сонно улыбнулась и вытянулась под одеялом. Такого полного удовлетворения — физического, душевного и сердечного — она никогда прежде не испытывала.

Вспомнив, с какой нежностью прижимал ее Эдвард всю ночь напролет, не выпуская ни на минуту из объятий, Трейси вздохнула. Она не могла не признать, что ей нравилось чувствовать себя в плену его сильных, теплых и ласковых рук, обнимавших ее так, словно он боялся хотя бы на миг с ней расстаться. Даже осознание того, что сегодня между ними все скорее всего закончится, не могло испортить ее радостного настроения, подогреваемого воспоминаниями об их пылкой и нежной ночи.

Она никогда не забудет, как Эдвард ее любил. Потому что сама его любит. Трейси сглотнула образовавшийся в горле ком. Сомнений не было: она испытывала к Эдварду это всепоглощающее чувство, возникновению которого всячески сопротивлялась. Она планировала их роман как краткосрочную связь с единственной целью проверить на горячем, сексуальном парне эффективность изобретенных ею сластей, в которые добавила возбуждающие специи. Трейси не предполагала, что невинный эксперимент может привести к чему-то более серьезному.

Неправда. Предполагала. Трейси не могла лгать самой себе. Ведь, соблазняя Эдварда, она позволяла ему соблазнять ее, отдавая ему не только свое тело, но и свою душу.

Ее сердце болезненно сжалось. Винить ей было некого. Она сама дала волю своим эмоциям. Ее сласти, безусловно, повлияли на влечение к ней Эдварда, но Трейси твердо знала, что ее эксперименты не имели отношения к ее собственным чувствам. Ее чувства к Эдварду были подлинными и чересчур реальными. Ей хотелось большего, но он не обещал ей ничего, кроме того, что она от него получала.

Трейси осознавала, что, выступив инициатором этой связи, она же должна и разорвать ее.

Она понимала это умом, но ее сердце отказывалось смириться с неминуемым. Из глаз Трейси потоком хлынули слезы.

Пока варился кофе, Эдвард изучал содержимое холодильника в поисках продуктов, из которых можно приготовить завтрак. Разговор с Трейси предстоял длинный, поскольку слишком многое надлежало обсудить. В связи с этим Эдвард решил, что будет разумнее сделать это на полный желудок, чем на пустой.

После волшебной ночи Эдварду казалось естественным рассказать Трейси о том, что он к ней испытывает. Он надеялся, что сумеет убедить ее в искренности своих чувств. Хотя он еще не облек свое признание в любви в словесную форму, но возникшая между ними эмоциональная связь должна была, несомненно, довести до сознания Трейси, что он питает к ней глубокую привязанность.